- Да, да, - тихо рокотал где-то рядом Палпатин. - Отдайся во власть ярости, мой юный ученик! Дай ей течь сквозь твой разум!

И Анакин слушал, и делал так, как говорил ему учитель, и чувствовал, как внутри у него рождается что-то страшное, огромное, пылающее злобой и отдающее запахом серы и пламени. На секунду глубоко внутри мигнуло странное ощущение: словно его кровь возмутилась и не хотела пускать дальше в себя это новое нечто, но Анакин сделал усилие, и это ощущение исчезло, словно и не было его.

Он думал о том, что джедаи никогда не давали ему воли, никогда Оби-Ван не разрешал мыслить самостоятельно, не опираясь на Устав Ордена. Вспоминал, как после прихода Палпатина к власти джедаи начали сопротивление, но им вовремя отрезали пути к денежным средствам, они не могли больше получить из Галактического банка ни кредита, и Орден начал нищать. А нищета сразу показала, насколько слабы были убеждения многих из них. Привыкнув жить за счет Ордена, многие просто сразу опустились на дно; многие, не захотев жить так, как теперь приходилось, сознательно уходили из Ордена к контрабандистам, поступали на службу к крупным хаттским кланам или ботанским мафиям. Чтобы заработать деньги, бывшему великому Ордену приходилось изворачиваться, продавать немногое из той собственности, которая ему принадлежала. Анакин не мог забыть тот день, когда Оби-Ван пришел и сумрачно объявил, что его, Анакина, изобретение, истребитель Х-1, желает приобрести компания Инком Корпорейшнс, и Совет Ордена радостно утвердил это решение. Не спросив у автора изобретения, конечно. Анакин Скайуокер грыз свою худую подушку и месил кулаками одеяло в бессильной злобе. Хорошо, что Оби-Ван этого не видел тогда. Иначе, когда дела Ордена пошли совсем худо, и джедаев объявили вне закона, никто не доверил бы ему такое ответственное дело, как работа в штабе "неприятеля". Какие идиоты! Жалкие идиоты! И даже Кеноби не смог увидеть в глазах Анакина радость, а если и увидел, то не смог сообразить, что за ней скрывается. Анакин был рад, что ему не придется больше сомневаться. Сливая периодически информацию джедаям, для чего, собственно, он и был "внедрен" в штаб (информацию, частенько, старую, и не лишенную доли обмана), он про себя ядовито смеялся и думал, что только теперь он, пожалуй, обрел свободу. Свободу думать, поступать так, как ему хочется (Палпатин предоставлял ему полный карт-бланш), свободу от сковывающих занудных требований Ордена. И свободу быть с Падме всегда, когда ему заблагорассудится. С его женой.

Правда, не всегда можно было позволить себе это в последнее время. Работы накопилось много, а тут еще на пятки ему наступал этот мерзкий карьерист Уиллхуфф Таркин. Иногда Анакину казалось, что Таркин тайно следит за ним, но его, хейла по рождению, джедая по воспитанию и уже почти готового ситха по убеждениям, это мало волновало. Вот только тот факт, что Падме, которую давно считали погибшей, объявили в розыск, смущал его. Он знал, что их убежище никто не найдет, а если такое и случится, то он сумеет противостоять любому наглецу, который поднимет руку на его жену. А если это будет Таркин, что ж, одним наглецом будет меньше.

Но Падме в последнее время внезапно стала молчалива. Она не упрекала его, когда он поздно приходил домой, и поздно заваливался спать. Когда он рассказывал ей, о том, как они с Палпатином планируют преобразовывать власть в государстве, он молчала, и только бледнела иногда. Анакин не мог понять, не нравится ей, что ли то, о чем он говорит, но почему-то боялся прямо спросить ее об этом. Ему было страшно, что ее ответ положит конец тому хрупкому счастью, которое он для себя создал, и ради которого стольким пожертвовал. Он старался не заводить те разговоры, которые могут причинить ей боль, но и сама Падме в последнее время становилась все молчаливее, и словно таяла изнутри.

Это приводило его в ярость. Такую ярость, что он не мог сдержать ее, и когда оказывался на безопасном расстоянии от Падме, в пределах своей медитационной камеры, то давал ей волю, и с наслаждением наблюдал, как его чувства превращаются в чистую энергию. Вчера, согласно заданию Палпатина, он смог переплавить свою ярость в сверхновую в районе нижнего кластера Хейп. Вообще-то Палпатин имел в виду верхний кластер, но там было столько населенных систем... Словом, пока Анакин еще не мог переломить себя и уничтожить целые миры, населенные живыми существами. Палпатин, вроде бы, остался недоволен и поэтому сегодня Анакин парился в камере под его личным присмотром. Нужно бы высмотреть кое-что, туманно намекнул Палпатин. Что именно, Анакину он пока не сказал. Пока.

- Время, - послышался голос Палпатина. Анакин глубоко вздохнул и стал читать мысли учителя. Информация протекала сквозь его мозг.

Оби-Ван Кеноби. Где находится. Куда направляется. Мысли, чувства.

Бэйл Органа. Где находится. Куда направляется. Мысли, чувства.

Мон Мотма. Что делает. Куда собирается.

Первые два задания, как распределил для себя Анакин, будут полегче. С этими людьми он уже работал. Но внезапно, когда Сила начала демонстрировать ему развертку мира, он понял, что не может определить, где находятся Оби-Ван и Бэйл.

Что за... Нет, что-то в последнее время он, пожалуй, переоценил свои способности. Ну-ка еще раз...

Ничего. Пустота, словно... словно их вообще не существует!

Вздохнув поглубже (а воздуха уже стало не хватать!), Анакин взялся за мысли Мон Мотмы. Слава Силе, здесь все было в порядке. Мон была в своем кабинете в Сенате, она обдумывала новый проект постановления, который нужно было предоставить Императору к концу недели, а там еще и кааду не валялся. Проект готовила Императорская канцелярия, и Мон, естественно, жутко злилась, когда читала фразы, типа, "запрашиваемая информация должна находиться у вышеуказанного по нижеследующему адресу административно-формальной инстанции активизации данных дроидной разведки". Это был закон о беспрепятственности слежки за всеми гражданами Империи, и Мон готовила отменную ответную речь, которая, как она уже не сомневалась, выйдет ей боком. Одновременно она пыталась дозвониться до Органы и Бел Иблиса, но их на месте, конечно, не было. Состояние Мон, как определил для себя Анакин, уже близилось к критическому. Можно было спокойно приступать к считыванию данных. Что он и сделал, мысленно отправив после этого всю информацию своему учителю.

- Хорошо, - услышал Анакин голос Палпатина. - Теперь дальше.

Анакин сжал кулаки и вновь обратился к местонахождению Кеноби и Органы. Он просматривал всю сетку Силы, которая поворачивалась к нему то одной, то другой стороой, демонстрируя все ячейки, но ничего не находил. Ногти царапали стены камеры. Воздух заканчивался. Призвав Силу, Анакин вновь сосредоточился на задании. Теперь он искал мысли. Если не тех, кто ему был нужен, то, хотя бы тех, кто мог видеть Органу и Оби-Вана. Снова молчание. Куда же они могли подеваться?! Из горла Скайуокера вырвался хриплый крик. Он начал задыхаться, но все еще ничего не узнал. В отчаянии он уцепился за задивжку камеры, но она была закрыта снаружи. Он дергал и дергал за нее, пытался открыть дверцу с помощью Силы, но, видимо, Палпатин мог противостоять ему снаружи. В последний миг Анакин воззвал к помощи учителя и потерял сознание.

Очнулся он уже на диване в своем кабинете. Палпатин стоял у него в ногах. Анакин вскочил, покачнулся (голова у него гудела, как верпайский рой) и встал на колено перед своим учителем. Палпатин молчал.

- Простите, мастер, - пробормотал Скайуокер. - Я не смог...

- Нет покоя, только ярость, мой юный ученик. Ты не использовал свою ненависть. Она бы помогла тебе выйти на твоих врагов с легкостью. Вероятно, ты еще не совсем ясно осознал, насколько Кеноби и Органа враги тебе. И мне. И всей Империи. Ну хорошо, Бэйл Органа, господин Первый Председатель, тебе не по душе. Но твоя ненависть не настолько сильна, чтобы увидеть его в паутине переплетений Силы. Ты будешь тренировать свою ярость, пока не добьешься результата, понял?

Анакин кивнул.

- Хорошо. Ты способен на большее, понимаешь? Иди, несколько медитаций сделают тебя сильнее.

- Учитель, можно спросить вас...

- Да, мой юный ученик. Что ты хотел узнать?

Анакин помялся.

- Говори же!

- М-м-м... Если я найду их, то... Я понимаю, они - наши враги, их нужно остановить, иначе Империя будет в опасности. Но что для этого придется сделать? Что я должен сделать?

Дряхлое лицо Палпатина стало непроницаемым.

- Органа. Ты знаешь, что этот человек опасен не только для Империи. Он твой собственный враг. А что настоящий ситх должен сделать со своими врагами?

- Их не должно быть, - Анакин нервно сглотнул слюну, - Потому что ситхи убивают тех, кто стоит у них на пути...

- Вот ты и ответил сам на свой вопрос!

- А как же... Оби-Ван?

- Думаю, что ответ, который ты дал сам себе, достаточно универсален. Чем Кеноби отличается от Органы? Он тоже враг Империи.

- Но это же... Оби-Ван! Он был моим учителем!

- Был, ты совершенно верно расставил приоритеты, мой юный друг. Этот выбор всегда стоял перед настоящим ситхом, - глаза Палпатина затуманились воспоминанием. - Ситх должен убить своего учителя, чтобы оказаться на его месте, найти себе ученика и так далее, чтобы ситхи не умерли никогда... Скажи, - неожиданно спросил Палпатин, - Тебе хочется убить меня?

Анакин растерянно замотал головой.

- Твое время еще не пришло. Ты пока не можешь ненавидеть меня. Но настанет время... А Оби-Вана, его ты ненавидишь?

Этот вопрос стоило обмозговать. Анакин задумался. Он пытался ненавидеть Оби-Вана. Все время, пока он учился у Палпатина, он пытался ненавидеть своего прежнего учителя. Но Оби-Ван был ему другом, Оби-Ван заменил ему отца, Оби-Ван заботился о нем... И все же...

- Да, - тихо сказал Анакин, - Я ненавижу его.

- Тогда мы решим этот вопрос совершенно безболезненно для нас обоих, мой юный ученик. Чтобы стать настоящим ситхом тебе нужно будет уничтожить того, кто является главным препятствием - Оби-Вана Кеноби. И тогда перед тобой будут открыты все пути! А когда я умру, ты станешь повелителем этой Галактики. И тебе не будет равных!

- Я не знаю, учитель...

- Подумай об этом до вечера, а потом, после медитации, приходи ко мне и сообщи, что ты решил.

***

Когда дверь за Анакином закрылась, Палпатин нажал кнопку вызова. Открылся потайной люк и вошел Уиллхуфф Таркин.

- Мой повелитель, я готов исполнить любой ваш приказ.

- Очень хорошо, господин начальник штаба. Мне как раз необходима ваша помощь, - Палпатин милостиво улыбнулся. От этой улыбки у Таркина упало сердце. - Как идет разрешение вопроса, который я вынес на ваше рассмотрение несколько недель назад?

- О, мой повелитель, простите, но пока результаты скудные. Нам известно только одно - она действительно жива! Небольшой корабль покинул Набу за несколько часов до катастрофы. Я не сомневаюсь, что на его борту была бывшая королева, на это указывают очень многие приметы...

- Избавьте меня от перечисления ваших умных догадок, Таркин. Мне нужен результат.

- Ваше Императорское Величество, мы уже близки, честное слово, близки! Мои агенты круглосуточно следят за этим недоумком, Джар-Джар Бинксом! Я убежден, что рано или поздно они выйдут на след королевы Амидалы.

- Ваши убеждения меня не волнуют, Таркин! - В голосе Палпатина послышался металл. Уиллхуфф задрожал. - Если этот, как вы изволили выразиться, "недоумок" уже год морочит вам мозги, то, возможно, он куда сообразительнее вас! Я тоже уверен, что когда-нибудь он просчитается, но это, боюсь, заставит нас ждать еще дольше. А у меня нет на это времени. Вы меня начинаете разочаровывать!

- О, Ваше Величество!

- Не надо громких воплей, Таркин. Пожалуй, я смогу разрешить вашу проблему...

- Простите?

- Я знаю, где она находится.

- Но, Ваше Величество...

- Я знаю это. Да. Я всегда это знал, между прочим. Это была всего лишь маленькая проверка, уважаемый Таркин. И вы не прошли пробы, можно сказать... Вы меня подводите, но я согласен дать вам еще один шанс. Приходите сегодня вечером, и к тому времени я буду знать, нужна она нам живой, или нет.

- Слушаюсь!

- Да, еще кое-что, - Палпатин прошелся вдоль своего стола, посмотрел в окно, немного подумал и добавил, - Этот гунган. Он, конечно, сообразителен, но это все же не играет ему на руку. Думаю, он опасен для Империи, возможно, он шпионил для хаттов или даже для джедаев, не знаю точно, но вы должны это знать наверняка. Империя должна уничтожать тех, кто ей угрожает. А он явно является угрозой спокойствию и процветанию нашего великого государства. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы он нас больше не беспокоил.

- Да, Ваше Величество, я понял. Он вас больше не потревожит. Обещаю.

- Не делайте ошибок, Таркин. Больше не разочаровывайте меня. Никогда.

***

Джар-Джар дрожащими руками свернул антенну и скрутил проводок. Его всего трясло. Он осторожно выглянул из-за угла: никого не было, в этом крыле имперская Червонная стража заканчивала обход куда как рано. Теперь можно было идти. Шкаф, который служил ему убежищем уже почти два дня, больше не был нужен.

Ему никогда не было так страшно. Даже когда он с джедаями Квай-Гоном и Оби-Ваном несся на утлом суденышке сквозь ядро Набу, распугивая местных чудовищ, он не чувствовал, что смерть так реальна. Потому что погибнуть в зубах или когтях огромной рыбины или зверя - это еще можно понять. Но вот когда за тобой следом идет убийца, ищет именно тебя, и ты знаешь, что его ничто не остановит... Теперь следовало опасаться всего: кирпича, упавшего с неба, отравленного напитка в набитом кафе или бластерного разряда в темном переулке. Следовало как можно скорее связаться с Органой, но он уехал. Они с джедаем Кеноби сейчас, наверное, уже на Дхарме. Ах, если бы оказаться там рядом с ними! Возле Кенобя Джар-Джар чувствовал, что ничего не боится, хотя он прекрасно понимал, что Оби-Ван его недолюбливает: он напоминал ему, что познакомились они в то время, когда учитель Кеноби, Квай-Гон Джинн, еще был жив. Похоронили его прах на Набу, и теперь Оби-Ван даже не может добраться до планеты, чтобы прийти на могилу своего наставника... Джар-Джар понимал, что чувствует Оби-Ван: боги велят чтить прах усопших, а он этого сделать не в силах, после той ужасной катастрофы на планете.

И все же надо было найти хотя бы одного джедая, только они сейчас могли бы помочь ему. Он мог бы, конечно, попросить помощи у Анакина Скайуокера, но после того ужасного открытия, которое Джар-Джар только что сделал, он умер бы еще быстрее, если бы связался с Анакином.

Скайуокер - предатель! Никто об этом еще не подозревает. Он был так хорошо законспирирован! Подумать только, если бы мастер Оби-Ван знал это, что бы он сделал?! Но что заставило Анакина переметнуться на сторону врага? Неужели Падме? Гунган один знал их тайну, неужели это теперь станет еще одним поводом для его уничтожения? Ой-ёй-ёй!!! Нужно же предупредить ее! Она еще не знает, что...

Двое штурмовиков направлялись навстречу Джар-Джару. Он поспешно свернул в сторону и очутился на стоянке спидеров. А это идея! Сунув горсть мелких монет унылому седому забраку, Бинкс стал гордым обладателем спидера до конца дня. Он в талантливом развороте вывел машину со стоянки, и не заметил, как седой забрак что-то торопливо начал говорить в маленький микрофончик, пришитый к вороту.

Набрав скорость, Джар-Джар поднялся повыше, чтобы движение машин ему не мешало, включил автопилот и подключил небольшое переговорное устройство к подзаряжающей батарее спидера. Скорость сразу упала, но Дажр-Джар продолжал щелкать кнопками, пока на крохотном экранчике не показалось лицо Падме. Она была бледна, этого не могли скрыть никакие помехи, и ужасно взволнованна.

- Моя должна сказать Падме в опасности большая!

- Джар-Джар, ты почему опять звонишь, ты же знаешь!..

- Нет-нет! Сейчас все очень серьезна! Император знает, где ты! Сегодня вечером Солдаты Таркина прийти за тобой, Падме!

- Спасибо, что предупредил, Джар-Джар! Но Анакина нет дома, я а не могу одна уйти и не сказать...

- Да нет же, эта опасна!! Анакину нельзя ве...

Связь прервалась. Джар-Джар был в отчаянии. Неужели Падме ничего не сможет сделать?! Он должен сказать ей! Но она ему не поверит, конечно... Как же ее убедить? Как?!

Его мысли прервал рев сирены. Огромный пузатый транспортник с логотипом какой-то туристической компании вылез из-за угла и бесшумно спикировал на беззащитного Джар-Джар Бинкса на неправдоподобно высокой скорости. Открылись люки, и послышалось характерное "вззз, вззз" бластерных разрядов.

Спидер превратился в клочья. А обугленное тело потом не смогли даже опознать: с трудом определили, что незнакомец был гуманоидом-амфибией, но кому это тело принадлежало, никто так и не понял.

***

Анакин долго думал. Он торчал в камере почти три часа, но все равно никак не мог решиться. Прав ли он был, когда сказал Палпатину, что ненавидит Оби-Вана?

Ему было мучительно больно думать о том, как он погружает светящийся красный клинок лазерного меча (у настоящего ситха цвет лезвия всегда был только красным) в грудь Оби-Вана...

Ему становилось плохо при мысли о том, как на него посмотрит Падме и что скажет, когда он посвятит ее в это...

Ему никогда не приходилось так тяжело, даже после смерти матери. Он плохо помнил, что чувствовал тогда, но то, что происходило сейчас, было куда ужаснее...

Император что-то крутит. Это точно. Джедаи когда-то были семьей Анакина, но сейчас его семья - Падме! Они бы никогда не позволили им быть вместе. Оби-Ван - хороший человек, может, немного суров, но... как он себя вел с Эллорой Вейд?! Анакин почти кожей ощущал ту бурю эмоций, которая одолевала Кеноби. Как он мог?!

И все-таки...
Все-таки...
Когда решение было, наконец, принято, Анакин Скайуокер отправился в личный кабинет Императора.

Палпатин принял его сухо, стоя, не предложил сесть. Он словно чувствовал тот вихрь сомнений, который бушевал в голове ученика. Анакин робко остановился в центре шикарного ковра (никогда он не понимал тяги учителя к роскоши!) и просительно посмотрел на Императора. Наверное, ему очень хотелось, чтобы Палпатин отменил свое решение. Но взгляд ситха был непреклонен.

- Ты принял решение, мой ученик?

- Д-да, учитель.

- Ты не хочешь сообщить его мне?

- Да, то есть, хочу...

- Я слушаю.

- Я сделаю это.

Палпатин побарабанил пальцами по столу. Поднял глаза на Анакина.

- Я не ослышался? Ты действительно согласен с моим планом?

- Я сделаю это, - повторил Анакин. Голова кружилась после нескольких часов беспрерывных размышлений и медитаций. Взгляда Палпатина он не выдержал и закричал срывающимся голосом, - Да! Я сделаю это! Я смогу, ситх подери! И наплевать на все, на всю мою жизнь до этого, на Оби-Вана, на Квай-Гона, на всех джедаев! Они хотели отнять у меня мою Падме! Я не позволю им это сделать! Никогда! Я убью его! Я убью их всех, если это поможет нам с ней всегда быть вместе!!!

Палпатин торжествовал.

- Что я должен сделать сейчас? - Спросил Анакин. Он совершенно обессилел.

Император нажал ему на плечо, заставляя опуститься в кресло. Анакин не сопротивлялся. Он упал на мягкое сидение, сжался в комочек, чтобы не заплакать, и пытался подавить что-то страшное и яркое глубоко внутри, чтобы оно не вырвалось наружу и не нарушило его планов. Закусив губу, он поднял голову и поглядел на Императора. Учитель погладил его по голове.

- Не волнуйся, мой ученик. Ты принял верное решение. Теперь все будет идти своим чередом. Отправляйся на Дхарму. Там ты встретишься с Кеноби.

- На Дхарму? Он там? Но откуда вы узнали? Я же не смог, - Скайуокер осекся.

- Будущее всегда в движении, но истинный ситх видит все его тонкости. Убей Оби-Вана Кеноби, и ты станешь настоящим лордом Тьмы. Тогда ты получишь имя, которого ты достоин. Иди же. Прямо сейчас. Флагман нашего флота ждет тебя.

- Но я должен сказать Падме...

- Прямо сейчас!

***

- Теперь я могу дать более точные распоряжения.

Таркин стоял навытяжку.

- Я слушаю моего Императора. Жду указаний.

- Она не нужна мне.

- Что, Ваше Величество? Простите, я не ослышался?

- Она не нужна мне больше. Живой. Убейте ее.

- Х-хорошо, мой Император.

- Вот адрес.

- Да, мой Император, но...

- Пожалуй, я погорячился сегодня. Думаю, господин начальник штаба, вы отлично поработали. Теперь этот гунган, как его там...

- Джар-Джар Бинкс, - услужливо подсказал Уиллхуфф. Глаза его заблестели.

- Может и так, не помню точно... В общем, я впечатлен вашей операцией. Все было проделано на высшем уровне. Возможно, у вас талант. Вам не приходило в голову, что вашими умениями нужно поделиться с подрастающим поколением?

- Ваше Величество!

- Я планирую открыть Имперскую Военную Академию на Кариде. Думаю, вы и только вы способны взять на себя руководство организацией такого профиля. Впрочем, вы прекрасно показали себя еще на Набу и Вейлле. И на Иторе тоже. В общем, когда все закончится, думаю, вам следует прочитать несколько учебников по педагогике. Ваши таланты не должны пропадать зря.

Когда Таркин ушел (его слегка пошатывало от такого обилия восхвалений из уст Императора), Палпатин сел в кресло и глубоко задумался. Он был чрезвычайно доволен. Все идет как надо. Анакин убьет Кеноби. Это точно. Этот джедай сейчас самый активный из шпионов - врагов Империи. Ну, когда все закончится, там и Бэйл Органа не отвертится. Впрочем, если Органа подвернется Анакину на Дхарме, от альдераанца тоже немного останется.

А когда юный Скайуокер вернется сюда, его будет поджидать сюрприз. Эта девчонка больше не будет стоять между ним и Силой. Мощь ненависти, которую испытает Анакин Скайуокер, когда узнает о смерти своей жены, нельзя и представить... Тьма заберет его к себе навсегда, и больше пути назад не будет. О таком помощнике можно только мечтать! Подумать только, какие возможности открываются перед Империей!

***

Падме Скайуокер металась по комнате, точно раненая птица. Она не знала, что делать. После звонка Джар-Джара она попыталась связаться с Анакином, но не смогла. Затем снова перезвонила гунгану. Его передатчик молчал. И тут ей стало страшно. Так страшно, как никогда не было раньше. Она вдруг почувствовала, что надвигается что-то ужасное и неумолимое, темное и безжалостное. И Анакин к этому причастен.

Она уже почти не сомневалась в том, что ее муж совсем не агент джедаев при Императорском штабе. Может, он и был им, но за последний месяц произошло что-то, что заставило его резко измениться, заставило принять другую точку зрения. Как вчера Анакин посмотрел на нее, когда они говорили о резне на Вейлле? Он одобрял, - она ясно видела это в его глазах, - он явно одобрял эту ужасную войну, которая после нескольких месяцев сражений оставила после себя две обугленные планеты в системе Вейлля, системе, до которой с Корусканта лететь всего ничего! Даже в гиперпространство переходить не нужно. Это совсем рядом! И это - война. А Анакин сказал, что так было нужно для спокойствия Империи.

Она никогда не могла представить, что он может сказать такое.

И теперь она была в панике, не знала, что делать. Как можно оставаться здесь?! Это же самоубийство! Но Анакин не простит ей, если она уйдет без спросу, он и так стал резок с ней сверх меры. Падме надеялась, что тайна, которую она в себе носила по меньшей мере две недели, тайна, которая в последнее время начала вести себя как-то странно, увеличиваясь, кажется, с каждым часом, эта тайна должна была вновь сблизить их. Но теперь ей стало как-то отчетливо ясно, что ничего не выйдет. Уже наступал вечер, за окном темнело, и с минуты на минуту должна была решиться ее судьба, Анакина не было. И все казалось, уже было предельно понятно.

Ее жизнь заканчивалась.

И в отчаянной попытке защитить то маленькое и слабое, отчаянно цеплявшееся за жизнь где-то внутри нее, Падме обхватила себя руками и горько заплакала. По своей несбывшейся жизни. По маленьким искоркам, толкавшим ее изнутри. По любви, которая оказалась призраком.

И тут она услышала грохот где-то наверху, словно бы на крышу сел какой-то корабль. Она поняла, что это за ней. Пошла в спальню. Взяла бластер и зарядила его. Вернулась в комнату, села на прежнее место, на кресло у окна. И навела бластер на дверь.

Она будет защищать то, что у нее осталось, до последней капли крови.

***

Капитан Калигари первым ворвался в комнату, и над его головой тут же просвистел разряд бластера. Капитан увернулся, но второй снаряд, проскользнув мимо его шлема, врезался точно в грудь его лейтенанту, пробиравшемуся сквозь обломки, оставшиеся от двери. Такой же участи подвергся и его второй лейтенант (капитан уже заметил, что женщина, которую они должны были ликвидировать, сидит, съежившись, на кресле у окна, и не старается скрыться), но за ним дверь расшвыряли остальные бойцы из спецподразделения Секретной службы Охраны Империи и полезли в комнату. Капитан Калигари уже открыл рот, чтобы крикнуть женщине, чтобы она сдавалась, но тут же рассудил, что это - зряшная трата времени. Она подлежала уничтожению, и приказывать сдаваться не было смысла. Он навел на нее дуло и...

Окно, сделанное из непробиваемого и неплавящегося стеклолита звонко хрустнуло и треснуло посредине. От самой большой трещины мгновенно побежали переливающиеся дорожки, затем стеклолитовая плита будто вздохнула, и пролилась дождем мелких осколков на всех вокруг: на десятерых штурмовиков, изумленного капитана Калигари и бледную дрожащую Падме, с побелевшими от ужаса глазами.

Почти невидимая, только слегка поблескивавшая в лучах закатного солнца нить хлестнула по остаткам окна тем, кто был крепко пристегнут к ее концу. Мелькнули полы белого плаща. На подоконнике оказались мягкие, бесшумные черные сапоги. Пальцы, обтянутые кожаной перчаткой, прочертили какие-то непонятные знаки в воздухе. Штурмовики разлетелись во все стороны, точно игрушечные солдатики.

Эллора Вейд спрыгнула на пол.

- Скорее, - она потянула онемевшую Падме из кресла. Попыталась вынуть бластер у нее из кулака, но пальцы, сведенные судорогой, не разжимались. - Нам надо спешить. "Сокол" на крыше!

Падме все еще не могла прийти в себя. Капитан Калигари пошевелился.

- Быстрее же! - почти закричала Эллора. Она наотмашь хлестнула Падме по щекам. Еще, и еще раз, пока та не очнулась. - Сейчас мы полетаем! Держись крепче за меня!

- Эй! - в бешенстве крикнул Калигари. Он наконец отыскал свой бластер среди осколков стеклолита и теперь старался навести его на цель.

А цель уже покачивалась на краю подоконника. Одна женщина обхватила другую за талию. Щелкнул стальной захват крепления. Где-то сверху резко взвыл блок подъемника.

- Еще крепче, - прошептала Эллора. Падме вцепилась в нее холодными пальцами и мономолекулярная нить понесла их обеих наверх, навстречу последним лучам заходящего солнца.